По словам экспертов, исламские группировки могут воспользоваться свободой передвижения в Афганистане и организовывать вылазки через границу.
By Saule Mukhametrakhimova — RCA Issue 708, 20 Aug 13
По словам региональных экспертов, недавнее повышение активности центрально-азиатских исламских группировок на территории северного Афганистана, свидетельствует об их планах заполнить вакуум, который может образоваться после вывода международных войск в 2014 году.
Эти радикальные группы, участвующие в боевых операциях под руководством Талибана, могут пойти на расширение производства наркотиков для того, чтобы получить дополнительные источники для своей террористической деятельности, считают они.
Весной этого года в северных афганских провинциях Бадахшан и Фарьяб, которые расположены, соответственно, на границе с Таджикистаном и Туркменистаном, произошли ожесточенные столкновения правительственных войск с силами талибов. Талибан проводил совместные операции с членами Исламского Движения Узбекистана (ИДУ).
В интервью Радио Свобода в апреле, губернатор Бадахшана заявил, что боевики, среди которых были и члены ИДУ, сконцентрировались в 30-40 километрах от границы с Таджикистаном.
Основанное узбекскими исламистами из Ферганской долины ИДУ впервые заявило о себе во время попытки вооруженного проникновения на территорию Кыргызстана и Узбекистан в 1999 и 2000 годах. Впоследствии группа передислоцировалась на северо-запад Пакистана после того, как ее покровитель Талибан был свергнут с власти в 2001. Но, в последнее время, активность боевиков стала заметна в северных регионах Афаганистана.
В конце мая, ИДУ и талибы взяли на себя ответственность за атаку шести террористов-смертников на резиденцию губернатора провиции Панджшер, которая находится к югу от Бадахшана. В результате атаки погибли все шестеро террористов-смертников и один сотрудник полиции. В отдельных заявлениях, распространенных от имени Талибана и ИДУ, были названы одни и те же имена смертников, среди которых упоминались два узбека и один кыргыз.
В своем заявлении ИДУ также ссылалось на свои планы и говорило о «будущих завоеваниях в районе Мавераннахра», исторической области, обозначающей территорию к северу от реки Амударьи.
8 июня в провинции Сари-Пуль была проведена операция по поимке одного из командиров ИДУ. Сообщалось о двух убитых боевиках, хотя неизвестно, был ли он среди них или нет. Двое боевых командиров ИДУ были задержаны в провинции Баглан в мае.
Мощное наступление талибов на севере говорит о стремлении добиться присутствия по всей стране и укрепить свои позиции, чтобы бросить вызов Афганской Национальной Армии после ухода международных войск.
Вопрос о том, каким образом ИДУ вписывается в эту стратегию, остается открытым. Пока налицо одно – группировка обеспечивает пуштунов-талибов опытными боевыми силами.
Региональные эксперты согласны с тем, что собственные амбиции талибов ограничены Афганистаном. Но их союзники – исламские боевики, нацеленные на Центральную Азию – могут иметь другие намерения, направленные на покорение «Мавераннахра».
«Дестабилизация Афганистана опасна для соседей только тем, что там радикалам будут созданы гораздо более лучшие условия», – говорит казахстанский политолог Марат Шибутов.
Как объяснил Александр Зеличенко, директор Центрально-Азиатского центра наркополитики в Бишкеке, из-за присутствия международных сил в Афганистане члены исламских группировок не могли свободно передвигаться по его территории. После вывода войск ситуация может измениться в их пользу.
Глава Центра исследований Афганистана и Центральной Азии в Душанбе Косимшо Искандаров полагает, что учитывая протяженность границы, рельеф местности мелким группам террористов не составит большого труда перейти границу.
“Опыт прошлых лет показывает, что экстремистские и террористические группы используют именно такой метод проникновения в Центральную Азию, чтобы укрепиться на месте и попытаться дестабилизировать ситуацию”, – сказал он.
По его словам: “Если радикальные группы закрепятся на приграничных территориях Афганистана, то могут осуществлять нападение на границе – на погранпосты и мирных жителей – и обратно уйти в Афганистан”.
Зеличенко предупредил, что власти в регионах должны быть готовы к такой угрозе.
“Как только международные силы будут выведены из Афганистана, этим непременно воспользуются эти организации. Не сам Талибан. Он никогда никому не предъявлял никаких территориальных претензий. Это не в его интересах”, – сказал он.
Зеличенко также добавил: “У них у всех разные цели. ИДУ, например, выступает за установление исламского государства в Узбекистане, за свержение режима Ислама Каримова. Кто-то говорит об установлении халифатов на территории Ферганской долины.”
Искандаров указал на то, что в последнее время говорится о создании среди таджиков в Пакистане и Афганистане организации «Ансаруллах» во главе с мулло Амруддином.
По словам Зеличенко, каждая группа имеет собственные финансовые ресурсы.
“Они начали активно работать на территориях центрально-азитских стран и начали активно подтягивать своих джихадистов из местных жителей. Это значит, что они к чему-то готовятся”, – сказал он.
Но он подчеркнул, что у них на первом месте стоят политические цели: “Для них наркобизнес – это способ получения дополнительных финансов для того, чтобы осуществлять свою деятельность дополнительно к тому, что дают им их доноры”.
Из трех государств Центральной Азии, граничащих с Афганистаном, только Узбекистан в силах закрыть свою границу и справиться с военными угрозами. Этот 137-километровый отрезок отгорожен двойным ограждением из колючей проволоки и обеспечивается хорошо вооруженной охраной. Если потребуется, Узбекистан с легкостью сможет закрыть мост через Амударью.
Совсем иная ситуация на таджикской и туркменской границах с Афганистаном, протяженность которых намного больше и составляет, соответственно, 1300 км и 744 км.
Как отметил Зеличенко, правительство Таджикистана с трудом контролирует движение через свою южную границу вследствие труднопроходимой горной местности, недостатка финансирования для укрепления границы и повсеместной коррупции.
Кроме того, таджикско-афганская граница предоставляет транспортный коридор в Кыргызстан и, далее, в Казахстан и Россию. Этот путь является хорошо налаженным маршрутом транспортировки наркотиков.
Как сказал Шибутов, оборона границы на этих важных участках оставляет желать лучшего.
«Не видно, чтобы сильно усилилась граница в Туркменистане и Таджикистане – а ведь это ключевое условие», – говорит он.
Фарид Тухбатуллин, руководитель Туркменской инициативы по правам человека, находящейся в Вене, сказал IWPR, что последние наступления боевиков в провинции Фарьяб могут стать признаком грядущих проблем. Он скептически отозвался о степени подготовленности туркменской пограничной службы.
«Весной прошлого года состоялись учения с привлечением резервистов. Но там отрабатывались действия по приему [гипотетических] беженцев из сопредельных стран», – сказал он.
Тухбатуллин напомнил, что у покойного президента Туркменистана Сапармурата Ниязова была неофициальная договоренность с талибами.
«Ниязов в свое время предпочитал дружить с талибами, откупаясь горючим и не принимая беженцев из соседних афганских провинций, туркмен кстати. Возможно, он опасался того, что афганские туркмены привнесут в страну свои взгляды, в том числе и религиозные», – говорит Тухбатуллин.
Но с тех пор, по его словам, немалое количество молодежи из Туркменистана отучилось в различных религиозных учебных заведениях Пакистана, Турции и ряда других стран. Они вернулись на родину и начали распространять полученные там знания и, судя по последним репортажам о туркменских боевиках в Сирии, вполне преуспели в этом.
Как сказал Зеличенко, что касается наркотрафика, то эта давно существующая в регионе угроза может усилиться.
“С выходом войск НАТО … эта угроза усилится. Кроме традиционного наркотрафика, который сегодня уже существует, эти организации – о которых я говорил ранее – постараются расширить наркопосевы, интенсифицировать наркотрафик, чтобы получить дополнительные средства для джихада”, – считает он.
Аналитик из Ферганской долины Абдусалом Эргашев опасается, что территория Ферганской долины, на которой сходятся Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан, может стать бесконтрольной территорией.
Он отмечает, что это уже стало очевидным на юге Кыргызстана, где центральная власть имеет ограниченное влияние и местные группы влияния не подчиняются ей. По его мнению, то же самое может произойти в Таджикистане или Узбекистане.
«Отсутствие вертикали власти в Кыргызстане может стать причиной межнациональных конфликтов, которые внезапно могут охватить всю Ферганскую долину», – говорит Эргашев.
«Усиление наркотрафика, в первую очередь, увеличит масштабы существующей коррупции во всех властных структурах, что приведет к дальнейшему росту отсутствия верховенства закона – особенно в Узбекистане. Мнимая стабильность там осуществляется не благодаря законопослушности населения, а видимой угрозе огромной машины карательных органов», – сказал он.
По словам Зеличенко, в регионе уже налицо первые признаки того, что наркобизнес стал серьезно заявлять претензии на политическую власть, постепенно превращаясь в мафию.
“Мафия, которая контролирует большой пласт политики, экономики – ее наличие в некоторых государствах Центральной Азии может отрицать только слепой. Идет ее сращивание с политическим эстаблишментом, выдвижение своих кандидатов в законодательные органы, частичное финансирование различных избирательных кампаний. Такие факты у нас выявлялись в процессе выборов здесь в регионе”.
Сергей Абашин из Института этнологии и антропологии в Москве высказал мнение, что исламские группировки не преминут воспользоваться любыми признаками политической нестабильности.
“Во всех странах Центральной Азии действует целая сеть разнообразных исламистских группировок, которые отличаются своими целями, интересами и методами. Безусловно, они будут пытаться использовать, так или иначе, ошибки властей и социальные трудности для того, чтобы усилить своё влияние”, – сказал он.
Эксперт по Центральной Азии из Московского центра Карнеги Алексей Малашенко высказал предположение, что в случае борьбы за власть в Казахстане или Узбекистане, политические группы теряющие позиции могут разыграть исламскую карту.
“Если в переходный период будет идти борьба за власть, то я не исключаю, что тот, кто будет проигрывать обратиться к исламу. Наиболее вероятно, что обратится напрямую, мол, “я самый верный мусульманин” и попросит помощи … ”, – сказал Малашенко во время выступления на конференции “Вызовы безопасности в Центральной Азии”, организованной в ноябре прошлого года Институтом мировой экономики и международных отношений РАН.
Вместе с тем, как говорит Абашин, не нужно преувеличивать все эти угрозы безопасности, которые представляют исламские группировки.
«За 22 года независимого существования центральноазиатские общества и элиты окрепли, научились, пусть и не без издержек, решать свои проблемы, преодолевать кризисы, договариваться между собой», – говорит он.
Абашин полагает, что не стоит также преувеличивать угрозу распространения радикальных идей.
“В обществе существует свой потенциал противодействия экстремизму. Многие исламские деятели и общины в Центральной Азии вовсе не стремятся к углублению кризиса и пытаются играть примиренческую и посредническую роль. Соотношение всех этих сил не является обязательно в пользу радикалов”, – сказал Абашин.
Сауле Мухаметрахимова – редактор IWPR по Центральной Азии.
